слишком маленький, чтобы защитить ее.
– Кейрра, не нужно тебе туда, ты ничего там не сможешь сделать. Послушай, Дейран – он… он любит, точнее, он не любит…
– Он не любит меня? – переспросила девушка, обернувшись ко мне, и у меня пересохло в горле. Я попытался подобрать слова:
– Нужно понимать, – попытался найти слова я, отчаянно жалея, что поднял эту тему, – что, возможно… возможно, он… возможно, не любит тебя.
– Это он так сказал или это вы считаете, что Эйдераанн лучше подходит для него, чем я? – спросила меня Кейрра прямо, не дрожа, не умоляя взглядом, ничего не боясь, хотя я видел, как сцепились ее пальцы, как напряглись мышцы шеи, как заблестели глаза.
– Родная…
– Вы – так считаете?
– Кейрра! – крикнул Дейран оттуда, из снежной бури, и она оглянулась на него. Эйхнара уже ни рядом, ни поблизости не было. – Кейрра, я не видел на Эйде амулета, когда ее забрали в больницу. Она без него не справится! Финишная линия как раз проходила здесь – наверное, она потеряла, нужно поискать!
Я слышал отчаянье в его голосе. Страшное, совершенное отчаянье, какое бывает, когда уже нет и не может существовать ни единого осмысленного действия и ты пытаешься сделать хоть что-то, хоть чем-то помочь тому, что исправить уже невозможно.
– Ты слышишь? – напомнил я о себе очень тихо, и Кейрра ответила мне:
– Да, я слышу… – ответила она странным, каким-то бумажным голосом.
– Кейрра, здесь такой снег! Помоги!
И Кейрра поехала вперед.
– Нет! – крикнул я ей. – Остановись! Ты не имеешь права решать за себя сама!
Она остановилась, но не повернулась ко мне, а только спросила:
– Почему?
– Потому что даже я не знаю, как правильно поступить! Ты не можешь сама решать за себя не потому, что я хочу держать тебя в клетке! – сам запутавшись в пульсирующих в моей ликре отчаянных чувствах, я приостановился, понимая, что второго шанса у меня не будет, и повторил тише: – Ты не можешь сама решать за себя не потому, что я хочу держать тебя в клетке, а потому, что я не знаю, безопасен ли будет для тебя твой собственный выбор. Все очень сложно впереди, все очень тяжело, моя малышка, поверь, даже я не знаю, как правильно!
Кейрра молча поехала вперед, и я побежала за ней по подлокотнику кресла.
– Остановись, милая, остановись! Ты даже проехать туда не сможешь, ты застрянешь колесами! Ты же слышала, ты все слышала сама: он любит ее, он не любит тебя! Не любит!
Кейрра посмотрела на меня, обернувшись в коляске:
– Есть много причин помогать.
Добравшись до кнопки, регулирующей гаражную дверь, она нажала ее и начала двигаться под опускающиеся ролеты.
– Кейрра! Ты заморозишь ноги! – крикнул я, перебирая лапами, забывшись, не понимая, что не успею догнать. – Кейрра, остановись!
Подлокотник кресла Эйды кончился, я прыгнул, раскрыл крылья, надеясь хоть этим себе помочь, но не справился, после секундного парения просто шлепнувшись на бугристый бетонный пол, и засеменил, перебирая своими маленькими лапками, к ней:
– Нет там этой ее ракушки! Она ее продала, она ее отдала как взятку, и ее обманули! Это бессмысленно – там ничего нет! Ты ничего…
Меня оборвала заблокировавшая выход дверь.
Я открыл и закрыл рот, под языком чувствовалась странная горечь. Она скопилась и в горле, и ниже, в груди. Я сделал еще пару шагов вперед, словно бы этим мог оказаться ближе к моей дорогой девочке, которая только что стала настоящим чайным дракончиком. Большим чайным дракончиком, каким мне никогда не быть, и почему-то, по какой-то неизвестной никому в мире причине, это оказалось никак не связано с чаем.
Я опустил голову, даже не зная, что чувствую.
И в этот момент послышался звонкий щелчок сработавшего самовольно рычажка. Из кухни заурчала чайная машина. Вода в ней начала весело булькать, согреваясь.
– Спасибо, – сказал я ей, – спасибо. Спасибо.
И понял, что так же, как я научился вопреки конструктивным особенностям улыбаться, я теперь плачу.
Глава двадцать третья: про чай
Эйда и мастерица ДиДи вернулись рано утром. При этом Эйда пришла своими ногами. Я, если честно, ожидал, что теперь она как минимум месяц будет лежать в больнице с загипсованным бедром, с ногой, подвешенной на растяжку, и так далее – все по иллюстрациям в газетах. В реальности же дело ограничилось жестким фиксатором, крепившимся к родной механике и потому даже не слишком заметным под одеждой.
На утренней летучке, где присутствовали мы с ДиДи, Дейран и Эйда, тут же встал вопрос о возможной замене, и молодой механик с живописным синяком на пол-лица повторил вчерашнее:
– Замены может делать только тренер, у нас же его нет. Никто из нас квалификационный экзамен за одни сутки сдать не успеет. А если бы и успевали – провалились бы. Все до одного тренеры Золотых Крон нам отказали.
– Вообще-то, – подал я голос, показавшись из бульотки с «Бодрым завтраком» годовой выдержки, – остался один, кто еще не отказал, потому как мы его еще не спрашивали.
Все молча перевели на меня взгляд.
Сорок минут спустя мы втроем с Дейраном и Эйдой направлялись к первому, ныне уволенному тренеру нашей команды.
Итак, наш физкультурник жил в средней части когда-то общего, а теперь разгороженного на частные пространства барака – среднестатистическое жилье для механоида его уровня доходов. Ликрового замка при входе не имелось, дверь запирал только механический. Дейран занес руку для стука, но почему-то поколебался, и Эйдераанн сделала это сама.
Тренер оказался дома и сразу открыл. Он бросил беглый взгляд на фиксирующую больное бедро девушки конструкцию, безошибочно определив ее под свободными брюками, и молча отступил вглубь комнаты, знаком приглашая нас внутрь.
– Сесть не предлагаю, – сказал он, обращаясь только к своей бывшей подопечной.
– Тренер, – произнесла Эйдераанн сдержанно, – я прошу вас вернуться в команду.
Он никак не отреагировал, она выждала немного и значительно тише добавила:
– Вы мне нужны.
– Вот как? – откликнулся он, сцепив упертые в колени руки.
Его конечности находились в каком-то постоянном движении: он мял кисти, мелко притопывал носками. Я мимолетно отметил, что ровно в этой же, только статичной, позе сама Эйдераанн ждала, пока подействует заплатка на больное колено тем утром, когда все началось.
– А как, – порывисто заговорил тренер, – как, скажи, пожалуйста, я могу вернуться в команду?
Он поднял на Эйдераанн испытывающий взгляд, глаза его блестели каким-то затравленным интересом. Дейран двинулся вперед, готовый в случае необходимости заслонить Эйдераанн собой. Девушка промолчала, и, выждав, тренер
